Сейчас в Ленкоме идёт «Женитьба» по Гоголю в постановке Марка Захарова. Увы, без Олега Ивановича Янковского. Честно говоря, не знаю как Певцов ныне справляется с ролью Жевакина. Воспоминания о том спектакле 2009 года – последнем в жизни Янковского, еще болезненно живы во мне. Поэтому говорить буду именно о той постановке. А спектакль хорош. Ну так ведь и кого ставили! Гоголя. А Гоголь как нельзя кстати подходит для постановок в Ленкоме. Гоголь – Ленкомовский автор – со своей тайной, иронией, мистикой и всякой всячиной. Но выдержанно и со вкусом. Вот Раков в роли Подколёсина именно выдержан: ни лишней эмоции, ни лишнего нерва, ни лишнего шага вперёд. Скорее, он ступает назад или даже топчется на месте в своей внутренней неуверенности. Как он говорит своему слуге Степану: Как всё скверно. Эх, а хочется иногда сделать что-то….что-то такое…и мечтает как Манилов). А Степан прерывает его грёзы: Да уже сделайте хоть что-нибудь. И этим пугает Подколёсина. Пугает его внутренний манило-обломовский мирок, норку, куда он забился и дрожит весь. Вот они – бесы, о которых говорит Марк Захаров в предисловии к своей постановке: «Гоголь на особенно близок. Это он предъявил миру наших доморощенных бесов, выцарапал их из нашего естества и они до сих пор мечутся между нашим сознанием и подсознанием, строя нам уморительные рожи и побуждая к неразумным поступкам». Но надо заметить, что эти «рожи» гениально сыграны Янковским, Збруевым и Броневым. Но об этом чуть ниже. На особый главный план является фигура. Фигуру звать Фёкла Ивановна. Сваха. Вообще, я считаю кощунственным рассуждать об игре Инны Чуриковой, будь то Алиэнора Аквитанская, Филукмена или же Кристина Мильман из «Смешанных чувств». Рассуждать глупо. Нужно просто признать гениальность перевоплощения как данность как непреложный факт. И вот эта сваха без труда внушает Подколёсину, что надо мол жениться. Но наш Емеля, а вернее Иванушка )Иван Кузьмич) отвечает, а точнее не он, а его бесы: да, да, хочется жениться….но завтра. Раков сумел сыграть взглядом, как мастер перехода из одного состояния в другое. Вспомните хотя бы его Меньшикова в «Шуте Балакиреве». Гордый, наглый, самовлюбленный, взирающий на всех и вся свысока, но появление Петра и куда там Меньшиков (Раков) подевался. Его фамилия Меньшиков превратилась в маленькое «м» и по велению Петра идёт в «ж». А тут он и «м» и «ж».

Но зато дуэт Чурикова-Захарова бесподобен. Зал взрывался от хохота после каждой, данной ею характеристики на потенциальных женихов Агафьи Тихоновны:

- Сваха! Он субтильный такой. А ножки…ножки то такие тоненькие…ой….что прям плакать хочется, но от радости, что живой. (Это об Анучкине – Збруеве). Или: - А в доме у него вообще мебели нет. Захарова: А на чём же он спит то? Сваха: А может, он такой конь, что стоит и не засыпает….всю ночь. (Это о Жевакине – Янковском). Захарова: Ты лучше скажи, а не любит ли он выпить? Сваха: Нет, не любит, но пить – пьёт. Ну Захарова (Агафья Тихоновна) предстаёт эдакой русской девицей – наивненькой дурочкой, которая и сама то не знает, что ей нужно. Ну так ведь трудно проявлять чувства, особенно тогда, когда их нет. «Ой, не хочу за него замуж. У него такая огромная борода. Есть захочет, всё потечёт по бороде». Или эта классическая: «Если бы губы Никанор Иваныча да приставить к носу Ивана Кузьмича и взять хоть какой-то развязности, как у Балтазар Балтазарыча….». Но Захаровой идут такие роли: дурра дуррой, а потом раз и ясный сарказм: Да разве ж так руки просят? Или финальный, выстраданный крик: Зачем же мама, ты меня родила такой несчастной?

Потрясающая связка между Подколёсиным, невестой и троицей безумных женихов – это мастер-класс Ивана Агапова.Шоумэн шоу под названием «Женитьба». Искристый интриган, энергия неуёмная, буря в стакане. Лёгкость жестов, подачи себя, игры мимики, а его общение с Богом, простите за кощунство, но у меня бил слёзы от смеха. И знаете, вот угадывается в нём что-то от Андрея Миронова. Еле уловимое, но это и притягивает, ожидаешь от него ещё и ещё неожиданной импровизации.

О тройке Яновский, Збруев, Броневой говорить много и не надо. Это надо было видеть. Видеть и запомнить. Эти пародии старческих маразмов никого не оставят равнодушными. Я влюбился в это трио сразу же, безоговорочно. Спокойный, рассудительный, невозмутимый, но внутреннее жестокий со страшными паузами и ядовитым взглядом Яичница Броневого гениален. Один его вид на сцене вызывают взрывы хохота. Причём, его сарказм настолько остроумен, что злиться на него просто нет сил….от смеха. Ну, хотя бы это: Захарова: Ой, замуж, Я ещё слишком молода. Броневой: Это Вам только кажется. Броневой играет, не напрягаясь. А с кем напрягаться? С Янковским и Збруевым? Это же идеальное трио мастеров.

Анучкин Збруева – маленький человечишка, лающий как шавка из-за угла, истеричен, но настолько жалок, что рука не поднимается написать об этом персонаже плохо. Его безумная мечта: чтобы его жена непременно умела говорить по-французски, а иначе она ни на что не годится – бред больного человека.

И очень больно говорить о Жевакине-Яковском. Он уже тогда был болен. Думаю, зрители сочувствовали и понимали больше не Жевакина – этого пьяницу, болтающего всё время о Сицилии, а Янковского. Я посмотрел спектакль уже после его смерти и поэтому после того, как Жевакин шёл по сцене к колонне, освещённой бледными софитами, протягивая в зал руки и хрипло стонал: Как жаль уходить от вас….И прокричал три раза это Жаль, всё затихая вдали, у меня сердце кровью обливалось. Он ведь прощался с нами.