Здравствуйте, Гость! Мы просим вас войти или зарегистрироваться у нас на сайте.
Но если вам не охото регистрироваться вы можете воспользоваться формой
Быстрой регистрации
А вообще, трудно или легко играть в любовь
на сцене? Профессионалы в один голос утверждают, что это дело бесконечно
тяжёлое, которое может получиться лишь при нескольких условиях. Главное из них
у актёров – влюблённость в своего партнёра.
- Если
нет влюблённости, ничего не получится, утверждал Михаил Казаков. – Скажу честно, когда мы с Лилией Толмачёвой
играли «Двое на качелях», мы с ней доигрались до настоящего романа.
Впрочем, наличие романа у партнёров –
совсем не обязательно. Тут как раз тот случай, когда каждый приспосабливается к
роли, как может, - с романом или без оного. Например Марина Зудина уверяет, что
ей невыносимо трудно было играть телеспектакль «Тени» с Олегом Табаковым именно
потому, что в этот момент их роман был в самом разгаре. – И все мои старания были направлены именно на то, чтобы скрыть от
зрителей свои настоящие чувства. В отличие от супруги Олег Павлович не испытывал
и не испытывает дискомфорта в театральной версии любви. Как с женой, так и с
другими партнёршами.
Артист Хованский, который
репетирует Роберта в «Трёх товарищах» в Современнике у Галины Волчек, также
уверен, что без влюблённости в артистку Хаматову у него ничего не получится. И
однажды он поймал себя на том, что ему всё время хочется стоять с ней рядом,
обниматься и кайфовать даже от того, как она выглядит. Он вспоминает: - Как-то она пришла и от неё пахло потрясающей
туалетной водой. Я сказал ей: Чулпашка, а ты не могла бы использовать её
всегда, она мне помогает играть? Волчек предложила: Чтобы любовь на сцене лучше
шла, может быть, вам закрутить роман? Чулпан отреагировала: Нет. Это же буду не
я и не моя любовь. Лично я люблю совершенно по-другому. А потом, если роман
кончится, что тогда?
Джулиявздохнула с облегчением – слава богу, речь не о Томе, но слова Майкла были так смехотворны, что, как ни была Джулия сердита, она невольно рассмеялась. – Ты просто идиот, ты сам не понимаешь, чтогородишь. Чего я не знаю об актёрском мастерстве, того и знать не надо. А что знаешь ты? Только то, чему я тебя научила. Если из тебя и вышел толк, так лишь благодаря мне. В конце концов, чтобы узнать, каков пудинг, надо его отведать: судят по результатам. Ты слышал, сколько раз меня сегодня вызывали? За всё время, что идет пьеса, она не имела такого успеха. – Все это мне известно. Публика – куча ослов.Если ты вопишь, визжишь и размахиваешь руками, всегда найдутся дураки, которые будут орать до хрипоты. Так, как играла ты эти последние дни, играют бродячие актёры. Фальшиво от начала до конца. – Фальшиво? Но я прочувствовала каждое слово! – Мне неважно, что ты чувствовала. Тыутрировала, ты переигрывала, не было момента, чтобы ты звучала убедительно. Такой бездарной игры я не видел за всю свою жизнь. – Свинья чёртова! Как ты смеешь так со мнойговорить?! Сам ты бездарь! Взмахнув рукой. Джулия закатила ему звонкуюпощечину. Майкл улыбнулся. – Можешь меня бить, можешь меня ругать, можешьвопить, как сумасшедшая, но факт остается фактом – твоя игра никуда не годится. Я не намерен начинать репетиции «Нынешних времен», пока ты не придешь в форму. – Тогда найди кого-нибудь, кто исполнит этуроль лучше меня. – Не болтай глупости, Джулия. Сам я, возможно,и не очень хороший актёр и никогда этого о себе не думал, но хорошую игру от плохой отличить могу. И больше того – нет такого, чего бы я не знал о тебе. В субботу я повешу извещение о том, что мы закрываемся, и хочу, чтобы ты сразу же уехала за границу. Мы выпустим «Нынешние времена» осенью. Спокойный, решительный тон Майкла утихомирилДжулию. Действительно, когда речь шла об её игре, Майкл знал о ней всё. – Это правда, что я плохо играла? – Чудовищно. Джулия задумалась. Она поняла, что произошло.Она не сумела сдержать свои эмоции, она выражала свои чувства. По спине у Джулии опять побежали мурашки. Это было серьёзно. Разбитое сердце и прочее – всё это прекрасно, но если это отражается на её искусстве… Нет, нет, нет. Дело принимает совсем другой оборот! Её игра важней любого романа на свете. – Я постараюсь взять себя в руки. <…>Джулиябыла рада, что решила уехать. Возможность оставить позади терзавшую её муку помогла ей легче её переносить. <…> Джулия поняла, что всё, сказанное Майклом, верно, и взяла себя в руки. Отодвинув свои личные переживания на задний план и став хозяйкой своего персонажа, она опять стала играть с привычной виртуозностью. Её игра перестала быть средством, при помощи которого она давала выход собственному отчаянию, и вновь сделалась проявлением её творческого начала.
А вот это имеетотношение к теме?(Сомерсет Моэм, «Theatre») …Иснова единственным прибежищем для неё был театр. По иронии судьбы главная сцена пьесы, в которой она тогда играла, сцена, которой вся пьеса была обязана своим успехом, изображала расставание любовников. Спору нет, расставались они из чувства долга, и в пьесе Джулия приносила свою любовь, свои мечты о счастье и всё, что было ей дорого, на алтарь чести. Эта сцена сразу привлекла Джулию. Она всегда была в ней очень трогательна. А сейчас Джулия вложила в неё всю муку души; не у героини её разбивалось сердце, оно разбивалось на глазах у зрителей у самой Джулии. В жизни она пыталась подавить страсть, которая – она сама это знала – была смешна и недостойна её, она ожесточала себя, чтобы как можно меньше думать о злосчастном юноше, который вызвал в ней такую бурю; но когда она играла эту сцену, Джулия отпускала вожжи и давала себе волю. Она была в отчаянии от своей потери, и та любовь, которую она изливала на партнера, была страстная, всепоглощающая любовь, которую она по-прежнему испытывала к Тому. Перспектива пустой жизни, перед которой стояла героиня пьесы, это перспектива её собственной жизни. Джулии казалось, что никогда ещё она не играла так великолепно. Хоть это её утешало. «Господи, ради того, чтобы так играть, стоит ипомучиться». Никогда ещё она до такой степени не вкладывалав роль самоё себя. Однажды вечером, неделю или две спустя, когдаДжулия вернулась после конца спектакля в уборную, вымотанная столь бурным проявлением чувств, но торжествующая, так как вызывали её без конца, она неожиданно обнаружила у себя Майкла. – Привет. Ты был в зале? – Да. – Но ты же был в театре несколько дней назад. – Да, я смотрю спектакль с начала до конца вотуже четвёртый вечер подряд. Джулия принялась раздеваться. Майкл поднялся скресла и стал шагать взад-вперед по комнате. Джулия взглянула на него: он хмурился. – В чем дело? – Это я и хотел бы узнать. Джулия вздрогнула. У неё пронеслась мысль, чтоон опять услышал какие-нибудь разговоры о Томе. – Куда запропастилась Эви, черт её подери? –спросила она. – Я попросил её выйти. Я хочу тебе кое-чтосказать, Джулия. И не устраивай мне истерики. Тебе придется выслушать меня. У Джулии побежали по спине мурашки. – Ну ладно, выкладывай. – До меня кое-что дошло, и я решил самразобраться, что происходит. Сперва я думал, что это случайность. Вот почему я молчал, пока окончательно не убедился. Что с тобой, Джулия? – Со мной? – Да. Почему ты так отвратительно играешь? – Что? – вот уж чего она не ожидала. В еёглазах засверкали молнии. – Дурак несчастный, да я в жизни не играла лучше! – Ерунда. Ты играешь чертовски плохо.
Да, это к теме. Но несмотря на все потуги Моэма вдохнуть в актрису-Джулию Джулию-женщину, ну вот не верю я ей такой, какой пытался показать мне её автор. Она кукла, в ней нет житейского. Всё рафинировано и отрепетировано. Она действительно играла плохо: столько пафоса, столько показного лицемерия и фальшивого блеска в глазах и на устах....
По существу темы Моэм прав, наверно. Игра - не то же, что реальные чувства. Это всегда образ, а он же создается хладнокровно, нет? Поэты о своем ремесле что-то похожее говорят: "Когда я счастлив или весел, Я ничего не напишу - Своим душевным равновесьем, Признаться стыдно. дорожу..."
Вроде там находится секретный архив ЦРУ, или штаб-квартира. Было в фильме "РЭД-2". Там Брюс Уиллис обходит все фишки системы безопасности - прямо как я тут вчера. Хороший, кстати. фильм, очень смешной. Там только один эпизод сильно выбивается из стилистики.
А вообще, трудно или легко играть в любовь
на сцене? Профессионалы в один голос утверждают, что это дело бесконечно
тяжёлое, которое может получиться лишь при нескольких условиях. Главное из них
у актёров – влюблённость в своего партнёра.
Он вспоминает: - Как-то она пришла и от неё пахло потрясающей
туалетной водой. Я сказал ей: Чулпашка, а ты не могла бы использовать её
всегда, она мне помогает играть? Волчек предложила: Чтобы любовь на сцене лучше
шла, может быть, вам закрутить роман? Чулпан отреагировала: Нет. Это же буду не
я и не моя любовь. Лично я люблю совершенно по-другому. А потом, если роман
кончится, что тогда?
