ЧАСТЬ II

Дзинь-дзинь. Трамвайчик трусил по извилистой колее, выруливая к зданию модного варьете господина Омона, и рывками полз по кривой колее переулка. В салоне яблоку негде было упасть. Двери, конечно же, никогда не закрывались, а передние даже отсутствовали, поэтому с подножек весело вывешивался чей-то толстый зад или такой же носатый разнузданный перёд. Кондукторша, «злая, шо собака», еле пробиралась сквозь живые джунгли потных тел, по пути огрызаясь и искренне ненавидя и этот трамвай и этот город и вообще жизнь.   

Когда она, уже изнемогающая от духоты, вдруг застыла вопросительным знаком, навесив своё орудие прорыва, то бишь грудь над лысоватым черепом маленького тщедушного пассажира, трамвай со всей силы качнуло на повороте. Штатная ситуация в городском транспорте, но вдруг эта грудь заверещала так, что задрожали толстые стёкла в соседнем придорожном кафе.  

- Ой! Гражданин! Что вы мне всунули между грудями? Аааа! Что это за животное?! Уберите щас же!

Животное как-то сжалось, ощетинилось и выдало гнусаво и несколько влажно: Позвольте мадам, плеклатите истелику и отпустите мой гос! Животным оказался…нос лысого.

В конце концов настрадавшийся нос оставили в покое и наш герой стал нервно пробираться к выходу. Вообще, надо признать, что он не очень-то и любил трамваи. Когда-то, в далёком 1918-ом он вот так же ехал в переполненном вагоне со своим другом, артистом Мамантом Неёловым, который неожиданно сорвался с подножки и попал под колёса. Погиб мгновенно. А ведь он был известен под псевдонимом Дальский, был учителем Шаляпина и потомком (по материнской линии) Пушкинского Ганнибала. Кстати, в декабре того же года сын погибшего, Юрий Неёлов станет первым мужем Елены Сергеевны Нюренберг – будущей третьей жены Михаила Булгакова.

Да, он ненавидел трамваи. Кто же он такой? Это был уже не молодой и довольно солидный человек – бывший режиссёр Одесского театра КРОТ – Конфрерия Рыцарей Острого Театра, где с успехом выступали многие будущие звёзды театра Сатиры, как например Рина Зелёная:

«Я служу в театре КРОТ,

Дело немудрёное.

Никто замуж не берёт,

Говорят: Зелёная».

Звали же этого человека Виктор Типот. Вообще-то, в миру он – Гинзбург, но за свой длинный нос друзья прозвали его в шутку Типот (от англ. “tea pot” – чайничек для заварки с удлинённым носиком). Кроме того, Виктор Типот – автор эстрадных миниатюр, пародий, сценок, шаржей и коротких фельетонов.

Типот скучал об Одессе, о своём театре, о своих артистах, с которыми его связывали и рабочие и личные взаимоотношения. Об одной из актрис, которая уже сейчас работала в Москве и которую он надеялся встретить, он вспоминал с особенной теплотой.

«Она была похожа на мальчика, который был похож на девочку», так охарактеризовала писательница Вера Инбер молодую актрису Ленинградского театра «Балаганчик» и будущую звезду Московского театра Сатиры, Екатерину Васильевну Зелёную, уроженку Ташкента, дочь мелкого чиновника. Мы её знаем, как Рину Зелёную. Маленькая, с фигуркой, далёкой от совершенства, она никак не походила на женщину-вамп. Когда она входила в комнату, её не замечали. Но стоило ей заговорить, и никто уже не сводил с неё глаз, все видели обворожительную, умную и яркую красавицу.

До прямого и удачного попадания в театр Сатиры Рина Зелёная прошла путь от дебютантки театральной студии в массовке до блестящей характерной актрисы, покорившей залы Одессы, Ленинграда и Москвы.

В Одессе Рина и познакомилась с Виктором Типотом, у которого начала работать в маленьком подвальном театрике «КРОТ». Компания любителей-театралов подобралась хорошая. Это были молодые, образованные, интеллигентные люди, но бедные. Сами сочиняли и переводили пьесы, танцевали пели, сами шили костюмы. Бедность заставляла хитрить. Актёра спрашивали:

- Вы спиной к залу поворачиваетесь?

Если нет, костюм делался только «с лица», а сзади затягивался верёвкой или куском бязи.

Спектакли «КРОТ», хотя и имели огромный успех, однако, катастрофически не хватало авторов и Рина Зелёная решилась на отчаянный шаг – уехала в Москву.

Счастье ей не изменяло, и она устроилась в ночной театр-кабаре «Не рыдай». Зелёная там пела песенки на стихи Инбер и Эрдмана. Музыку к ним писали Матвей Блантер и Юрий Милютин.

Поначалу, это было просто кабаре в русском стиле, где стоял один длинный стол с лавками, а половые в красных рубахах бегали между посетителями со своим услужливым «чего изволите-с», дымя кастрюлями и разнося ароматы жареного и маринованного.

Но когда, спустя какое-то время пришел вести конферанс молодой Георгий Тусузов – будущий «вечный старец театра Сатиры», тогда появились Игорь Ильинский и Михаил Гаркави.

И постепенно и весь антураж и репертуар создавались не для ресторанных посетителей, но для тех, кто пришёл ради артистов.

Со временем Рина Зелёная пригласила в театр и своего друга по Одессе, Виктора Типота. Но Типот не сладил с тогдашним директором «Не рыдай» Кошевским и ушёл. За ним ушла и Зелёная.

Оказались они в Питере, в «Балаганчике». Тоже было интересное время, увлекательная работа, исторические знакомства. Именно тогда она познакомилась с Сергеем Есениным.

В один из концертных вечеров, где на сцене блистали Зелёная и Утёсов, а в зале воздух пьянил парфюмами «бриллиантовых» НЭПманских дам в шелках и соболях, завязалась драка между Есениным и кем-то из публики. Номер был сорван.

На следующее утро поэт стучался уже в номер гостиницы «Англетер», где проживал по соседству с Риной Зелёной:

Он пришёл к ней извиниться за вчерашнее.

- Я хотел бы…я….

- Ну что Вы так нервничаете, Сергей? - улыбнулась актриса. Бледный, с воспаленными глазами и всклокоченной шевелюрой поэт мял в руках шляпу и стыдливо бормотал:

- Простите меня, Екатерина Васильевна…я не хотел…это всё они – хамло. Последние слова он произнёс твёрже и с недобрым огоньком во взгляде. Рина поспешила его успокоить:

- Ну что Вы, Серёжа. Я совсем не сержусь и всё понимаю.

- Правда? – вяло улыбнулся Есенин. О, Вы знаете, а я…я хотел бы… .

Актриса остановила рукой нервное возбуждение поэта:

- Не волнуйтесь и идите отдыхать. Завтра приходите на мой концерт.

- О, Рина! Благодарю. Мне так много Вам нужно рассказать! Так много!

Рину настолько тронула искренняя душевная открытость и этот чистый эмоциональный порыв молодого человека, что она даже поцеловала его в щёчку. На этом восторженный поэт ушёл в свой номер.

Но на следующий день Есенин на концерт не пришел…а Зелёная до конца своих дней жалела, что её единственный разговор с поэтом «был ни о чём и ни зачем».

Вскоре Рину позвали в Москву её друзья. И вот теперь один из них - будущий первый художественный руководитель будущего Московского театра Сатиры спешил на встречу с ней в кафе.

– Виктор!

– Рина!! Сколько лет!

- Как ты добралась?

- Чудесно! Тут сзади кто-то закрыл ему глаза руками. – Что? Кто это?

- Твоя судьба! И воскликнувший эти слова был прав.

Оба друга, давно не видевшихся и Рина Зелёная обнялись и предались веселым Одесским воспоминаниям. Друга Типота звали Николай Эрдман, который действительно сыграл судьбоносную роль как в жизни Типота, так и в создании театра Сатиры, являясь первым автором первых театральных сатирических обозрений.